СТИХИ
Рудольф Буруковский
Journal de Paris (Парижский днев
Универсальная лирика
JOURNAL de PARIS
(Парижский дневник)
Это ли платаны Сен-Жермена,
Или то шумит вокруг Бульмиш,
Мне уже не вырваться из плена!
Навсегда я твой теперь, Париж!
Надо ж - чтобы сразу так влюбиться!
Мне теперь всему наперекор
Кружева Эйфеля будут сниться
Вместе с куполами Сакре-Кер.
С чем сравнить бы можно этот город?
Как зажмурюсь, предо мной кружат
Готика бесчисленных соборов,
Фантасмагоричный Тур-Сен-Жак.
Знаю без пророчеств Нострадама:
Не забыть средь всех чудес Земли
Эти аркбутаны Нотр-Дама,
Или колоннаду Риволи.
Скажете - дружище, сбавь тональность!
Ты - не первый в этаком ряду!
Не всегда же быть оригинальным!
О любви вон тыщи лет поют.
И плевать хотел я на упреки!
Ты ж меня, надеюсь я, простишь
За мои бесхитростные строки
Властелин души моей, Париж!
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Мы с тобой не попрощались,
Потому что разминулись,
И мгновения помчались,
Превращаясь в мили улиц.
Улицы в шоссе впадали,
Растворяясь в дали синей.
Телепатии едва ли
По зубам такие дали,
Да и нет ее в помине.
Если б ты была поближе,
Лучше рядышком, под боком...
А теперь мне здесь в Париже
Так бывает одиноко...
И твержу я, восхищаясь
Красотой парижских улиц:
Мы с тобой не попрощались,
Потому что разминулись.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Какое же чудо — бульвары Парижа!
Надеюсь, хоть раз их еще я увижу.
Как будто похожи, но все ж - уникальны.
В платанах, мансардах, витринах зеркальных,
В балкончиках узких, решетчатых ставнях...
Внезапно они наваждением стали,
Мелодией линий, в которых сплетались
Движенья, и краски, и зданий детали.
Как только сумеешь ее обнаружить,
Она за собой уведет и закружит.
Есть магия в этом отсутствии меры,
Как в танце Равеля, волшебном "Болеро".
Не знаю, что этим играет и движет,
Но не позабыть мне бульвары Парижа!
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
У подножья Нотр-Дама
Муравейник человечий.
Сколько шума, сколько гама
Площадь выплеснет навстречу,
Если вы от префектуры
Сразу выйдете к собору.
Просто выставка отборной
Человеческой натуры!
Здесь, как в Ноевом ковчеге,
Каждой твари и по паре,
В тот момент, когда на бреге
Оказался он. Сафари,
А не сборище туристов!
Вместо ружей - фотовспышки.
Залпами, по сто, по триста!
Кажется, собору - крышка.
Все резвятся, словно дети,
Мчат налево, мчат направо,
А собор застыл над этим
Отрешенно - величаво.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
"Маршé" по-нашему базар.
Такой на улочке Муфтар
Шесть дней в неделю клокотал —
Столпотворенье!
Лишь в понедельник рю Муфтар
До неприличия пуста.
Ее пустынность, чистота —
Как оскорбленье.
А мне, по счастью, привелось
Жить рядом, прямо за углом.
Да, да, везенье,
Что мне по улице Брока
Не миновать наверняка
Муфтар бурленья.
Пусть это удлиняло путь,
Но я старался заглянуть
На представленье.
Я плыл, не торопясь, в толпе,
Совсем не думая поспеть
За населеньем,
Глазел я, нюхал, покупал,
Меж тем несла меня толпа
Своим теченьем.
В ней каждый человек — актер,
И простодушен, и хитер
Без размышленья
О том, что все вокруг — игра.
Он за покупками с утра
Иль мимоходом.
И наслаждался я игрой.
Пускай моя ничтожна роль,
Я в ней участвовал порой
Со всем народом.
Я к сыру приценился. Вот
Лишь мною продавец живет.
Ну просто драма!
Он, выбирая мне fromage,
Усердьем истекает аж,
И этот весь ажиотаж
За двести граммов.
Я заплатил. Оревуар!
И счастлив он на весь базар!
Прекрасна ты, о рю Муфтар —
Пусть все услышат!
А ты поешь, а ты бурлишь!
В тебе, как в капельке, Париж
Великий дышит!
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Так бывает грустно вечерами!
Где-то там бурлит себе Париж,
Здесь же только двор в окне, как в раме.
Что ты в ней увидишь, кроме крыш?
Тут на окнах жалюзи и ставни.
Как в колодце: глухо и темно.
Выглядит, наверно, очень странно —
Светится одно мое окно.
За день было столько впечатлений!
Каждое, наверно, навсегда.
От Монмартра я спустился к Сене,
И вдоль Сены вышел к Нотр-Дам,
А потом поднялся к Пантеону,
И оттуда вниз, по рю Муфтар,
Где уже затих у дня на склоне
Так мне полюбившийся базар.
Нынче воскресенье. Хоть и рано,
Но базар закончился: пора
Улочку десятку ресторанов
Столиками занять до утра.
Сколько разных женских лиц я встретил!
В каждое внимательно глядел,
Хоть тебе подобной на планете,
Я уверен, не найти нигде.
Что-то все ж искал я в каждом взгляде,
И ответный вдруг ловил не раз.
Но к чему мне, раз в Калининграде
Некий обладатель серых глаз
Для меня любой из них дороже -
Доказать не стоило б труда.
Да зачем? Она сейчас, быть может,
Обо мне скучает иногда...
Ну а я, в Париже, наслаждаясь
Зрелищем соборов и дворцов,
Каждый миг зачем-то ожидаю
Увидать знакомое лицо.
Знаю, что такого быть не может,
Чтоб тебя забросило сюда.
Хочется, увы, и мне до дрожи
В чудеса поверить иногда.
Чуда все ж опять не состоялось.
Отдых кончен. Завтра срок делам.
Я делю опять свою усталость
С грустью о тебе напополам.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Странный город Париж.
Он воняет мочой.
Так завален собачьим дерьмом,
Что с трудом выбираешь дорогу.
Но уверен, что каждый
Влюбиться в него обречен,
А любимым — ну что ж тут поделать —
Прощается много.
Я брожу по бульварам,
Иду по твоим авеню,
Пью твой воздух,
Внимаю твоим разговорам.
Счастлив я? Да, конечно.
Судьбу за одно лишь виню:
Лишь за то, что так поздно
Меня привела в этот город.
Почему мы влюбляемся?
Правда, дурацкий вопрос?
Говорят о гормонах,
Про Фрейда чего-то болтают.
Слава богу, что ясность
Сюда брат-ученый не внес.
Ох, не дай бог, внесет!
Только этого нам не хватало!
Тем сложнее понять,
Как влюбляемся мы в города.
Что берет нас в полон?
Неужели же архитектура?
Я - не знаю. Но что-то же есть,
Отчего понимаешь вдруг: "Он!" —
Солнце ль светит над ним,
Или тучи насупились хмуро.
О. Париж, о, Париж!
Как мила мне твоя кутерьма!
Я тобой покорен,
Посему - отвергаю дознанье.
Ведь настолько же я человек,
Чтоб за кучей любого дерьма
Увидать красоту
И застыть, затаивши дыханье!
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Над Парижем небо голубое.
В городе июльская жара.
Центр, переполненный толпою,
Изнывает от нее с утра.
Словно раскаленны эти зданья.
Кажется, что плюнешь — зашипит.
Но туристы — стадные созданья —
Терпят. Раз приехал, то терпи!
Что меня-то в это пекло гонит
Из прохлады студии моей?
Сел бы с кока-колой на балконе —
Тишина, прохлада! Ей же, ей!
Усидеть мне целый день в прохладе
Жадность все увидеть не велит.
Сколько можно насмотреться за день!
Время мчится, а Париж велик.
Посему, не поддаваясь лени,
Мчу я в город, пышащий жарой.
Только жажда новых впечатлений
Горьковатой кажется порой.
Это так порою угнетает...
И жара здесь вовсе не причем:
Не Снегурочка, а, значит, не растаю.
Просто мне тебя здесь не хватает.
Ощутить бы вдруг твое плечо...
Например, когда я с балюстрады
Сакре-Кер обозревал Париж,
Мне до слез буквально было надо
Обернуться и сказать: "Смотри!"
И чтоб ты стояла здесь, напротив,
И в глазах горел бы тот же пыл...
Я же был в людском водовороте
Одинок, как перст, — среди толпы.
Быть здесь счастье. С горькою начинкой.
И никак не подсластить ее.
Камамбер. Ведь именно горчинка
Вкус ему особый придает.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Какое счастье открывать Париж
Не из окна роскошных парибусов!
Как это неестественно и грустно —
"Узнать" Париж всего часа за три.
А вот брести лишь в две свои ноги
Неведомо куда, порой сверяясь с планом,
И чувствовать себя не Магелланом,
Так Джеймсом Куком или кем другим.
Идти себе вдоль улиц не спеша,
Глазея беззастенчиво и просто,
Сто раз на дню... ну, пусть по девяносто
Открытия попутно совершать.
Среди моих такое, например.
Идя в музей Орсэ и выйдя к Сене,
Вдруг ахнул и застыл я в потрясеньи:
Там, меж домов, виднелся Сакре-Кер!
День отработав, я опять пойду
Бродить и узнавать его поближе,
Приемля все, что только есть в Париже,
И даже монстра — Центр Помпиду.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Горгульи на парижских храмах
Запали что-то в душу мне.
И даже снятся мне упрямо,
Крича безмолвно в каждом сне.
Как много их на каждом храме!
Страшны, причудливы, смешны...
Химеры лишь на Нотр-Даме,
А эти — каждому даны.
Внизу — народ. Как пчелы в улье
Или бурливая река.
А молчаливые горгульи
На это смотрят свысока,
Крича беззвучно каждой пастью
Уже четыре сотни лет.
Ваятель, ты вложил в них властно
Проклятье или же привет?
Они молчат, но поневоле
Их словно слышишь над собой.
А им положено всего лишь
Быть водосточною трубой.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Плутая по улочкам старым,
Плывя по теченью бульваров
И против теченья гребя,
Я все убедительней вижу:
Тебя не хватает Парижу,
И мне не хватает тебя.
В парижских моих похожденьях
Мне мысль о тебе наважденьем
Стучится, стучится в мозгу.
Париж это тоже тревожит,
Но он пережить это может,
А я без тебя не могу.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Ах, женщины, вы женщины!
Какие все вы разные!
Мое воображение
Вы неизменно дразните.
Бороться с ним - напрасно,
Опасно поддаваться,
Но это так прекрасно -
В вас каждый раз влюбляться!
Пора бы вроде трезвыми
Глазами в мир уставиться,
Но все ж иду по лезвию,
Как только шанс представится.
Но как-то - и не снилось-то!
Такого каждый жаждал бы!
В Париж Фортуны милостью
И я попал однажды.
Вот, как пацан, в припрыжку я
Спешу по Монпарнасу,
И женщины парижские
Текут навстречу массами -
Всех рас и всех оттенков.
Я насчитал их двадцать!
А сердце как за стенкою:
Не хочет в них влюбляться.
Отнесся очень дерзко я
Да к ним-то, да к прославленным.
Так что ж, раз кенигсбергскими
Девчонками отравлен я!
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Ты обещала позвонить
В один из вечеров.
Отныне пыткой стали дни.
Резиной тянутся они,
Туннелями метро.
А вечера еще длинней.
Ничем их не занять.
Как много протянулось дней!
Два, три, потом - четыре дня,
Потом прошли и пять.
Гляжу в окно, в парижский двор,
А во дворе темно.
Я вспоминаю разговор
Который раз уже с тех пор.
Ну где же твой звонок?
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Сквозь брусчатку музейного дворика
Пробивается чудом трава.
И слова: это рай для историка -
Здесь совсем не пустые слова.
Каждый день по скрипучим ступеням
Я взбираюсь к себе на чердак,
Вспоминая великие тени,
Что когда-то являлись сюда.
Здесь, под крышей, и душно, и жарко.
Тесно — третьему негде присесть.
Каково ж приходилось Ламарку?
Вентиляторов не было здесь!
Не скажу, что в меня вдохновенье
Эти мысли вселяют... Да,.да!
Но от вспышек хронической лени
Помогают они. Не всегда.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Для нас и для веков
Здесь, в Лувре величавом,
Хранятся, обустроены хитро
Трагичный Жерико,
Ватто слегка слащавый,
Обманчиво бесхитростный Коро.
Гигантская семья.
Великая культура -
За шесть часов всего не оглядел.
Но почему же я
Букет Фонтэн-Латура
Все вспоминаю уж который день.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Три автопортрета Рембрандта
Советую в Лувре найти.
На двух вы увидите франта —
Рембрандта в начале пути.
На нем отпечаток успеха —
Уже развернулся талант.
Но что ж даже искорки смеха
В себе не увидел Рембрандт?
Какая-то смесь ожиданья
С тревогой таятся в глазах,
Неявный оттенок страданья,
А, может быть, попросту страх?
Быть может, не мысля об этом,
Он выдал, что было внутри.
На третьем из этих портретов...
На третьем - неряха старик.
Как мог себя в эдаком виде
Художник доверить холсту?
Такого на улице видишь —
Порой обойдешь за версту!
Об этом не думал тогда я,
А просто смотрел на портрет.
Он множество чувств возбуждает,
Но жалость? Презрение? Нет!
Спокойным достоинством дышит
Казалось бы жалкий чудак.
Он пишет. Вы видите? Пишет!
Он к этому призван был свыше!
А прочее все — ерунда.
Как в ступе его, неустанно,
Старалась судьба истолочь
И, словно кора у платана,
Так многое слущено прочь:
Достаток, любимая, с ними
И все, что боится интриг.
Искусства никто не отнимет —
Уж в этом уверен старик!
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Маркиза де ла Солана.
Умна и некрасива,
И знает об этом прекрасно,
Но ей это все равно.
Маркиза де ла Солана.
Такой ее видел Гойя,
Такой ее нам оставил —
Маркизу де ла Солана,
Которой давно уже нет.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
У торса Венеры Милосской
Народ постоянно толпится.
— Чему же здесь удивляться? —
Вы скажете мне в ответ:
Что к торсу Венеры Милосской
Почти невозможно пробиться.
Кому, как не ей поклоняться?
Известней скульптуры нет!
Но не торопитесь с ответом!
Рискуете ошибиться,
Поскольку дело не в этом,
Но я вам открою секрет.
Здесь просто... живая очередь,
А в ней ... только Евины дочери,
И странная эта очередь
На фото с Венерой, с той.
Ну как устоять красавице,
Когда такой случай представится:
С самою Венерой Милосскою
Соперничать красотой!
С самою Венерой Милосскою?
Мне эта шуточка плоскою
Почудилась сгоряча.
Да это ж сама Венера!
Всему же должна быть мера!
Ну, а подумав немного,
Решил не рубить с плеча.
Пусть тешатся наши красавицы,
Надеясь с Венерой справиться.
И правильно, что на это
Не наложили запрет.
Нам-то мужчинам, ясно:
Они у нас так прекрасны,
Что в этом соревновании
Попросту смысла нет.
А что до самой Венеры...
Ей наплевать на манеры,
На толпы и на маневры
Ее современных подруг.
Она уж давно над этим.
Ведь третье тысячелетье
Судьба то с конфетой, то с плетью,
Мир с нею то ласков, то груб.
Она-то уж полной мерой
Познала и лихолетья,
И пение медных труб.
С такой философией зыбкой
Взирал на нее я. Вдруг
Почудилось, что улыбка
Коснулась каменных губ.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Как всегда, сварливый визг
Начинает день рабочий.
Это значит, между прочим,
Что старинный механизм
По утрам фрамугу вверх,
Вечером ее же вниз
Двигая, молчать не хочет.
Даже жалость сей предмет
Вызывать порою может:
Покрутись-ка двести лет!
Завизжишь, пожалуй, тоже!
Тут до некоей поры
Жить должны бы привиденья,
Да спиртовые пары
Их изгнали, без сомненья.
И никто, наверняка,
О беднягах не услышит.
А в глубинах чердака,
Под музейной этой крышей,
Замещая их пока,
Но почти что полной мерой,
Ваш слуга покорный дышит
Алкогольной атмосферой.
Не терзает больше слух.
Вот фрамуга и открыта.
По-латински слово "дух"
Переводится "спиритус".
Как о том не позабыть
Средь научных наблюдений,
Дабы избежать судьбы
Тех несчастных привидений?
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Поэма об улице
Кота-рыболова.
Всяк о чем-нибудь мечтает.
Это же у нас в крови.
Часто жизни не хватает,
Чтобы все осуществить.
Ну и я не исключенье!
Но среди различных грез
Затесался не свершенье,
Подвиг или приключенье,
А — вы скажете — курьез.
...Шли Бискаем. Штормовали.
Это, вам скажу, тоска.
В книжной рухляди, в развале,
Томик Франса отыскал.
С той поры уже промчалось
Тридцать лет — как будто сон,
И в сознаньи не осталось
Ни названий, ни имен...
И сейчас я, право слово,
Объяснить вам не смогу,
Что котяру-рыболова
Отпечатало в мозгу.
Возмечталось мне: хоть тресну,
Но поеду за рубеж,
Чтоб найти в Париже место
Под названьем "Chat-qui-pêche".
Не скажу, чтоб эта прихоть
Овладела мной всерьез.
Жил себе я, в общем, тихо,
Без особых бурь и гроз,
И не то, чтобы забыл я
Насовсем о той мечте!
Где-то там она забилась,
Среди прочих в тесноте.
Навсегда она, быть может,
И осталась там, внутри,
Но — хоть на правду не похоже —
Я попал-таки в Париж!
За два месяца работы,
Среди дел и суеты,
Я, увы, не вспомнил что-то
О коте своей мечты.
Мне с лихвою там хватало
И работы, и забот,
Потому, наверно, мало
Занимал заветный кот.
Как-то вечером, за чаем,
План Парижа я листал,
По привычке примечая
Интересные места.
Алфавитный список улиц
Я читаю не спеша...
Вдруг глаза мои споткнулись
На знакомом слове "Chat".
Chat-qui-pêche! Ты есть, котище!
И сейчас в моих руках!
Тот, кто ищет, тот разыщет,
Так и я тебя сыскал.
От Латинского квартала
(А бывал я там не раз)
Мою "келью" отделяло
Километра полтора.
Отыскать мне лишь осталось —
Полчаса на то нужны —
Средь Латинского квартала...
Щель и две глухих стены!
"Если уж добился цели,
То хоть этим себя тешь" —
Так подумал я пред щелью
Под названьем "Chat-qui-pêche".
Но я вовсе не в обиде
За несчастного кота —
Ведь Париж и в этом виден —
Он, Париж, моя мечта!
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Осатанев от одиночества
(Оно порою так жестоко),
Пишу стихи — свои пророчества,
Хотя куда мне до пророка!
Добро б еще пророчил крупно,
Чтоб сотрясалась твердь земная,
Но мне-то это недоступно —
Уж я-то точно это знаю.
А, впрочем, я уверен твердо,
Что и не стал бы это делать.
И без меня их просто орды —
Пророчащих легко и смело.
"Так что ж ты голову морочишь!" —
Тут вы воскликнете поспешно.
Да я себе, себе пророчу!
И одиночество, конечно.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Как быстро здесь время промчалось.
Как долго тянулось оно.
И, хоть накопилась усталость,
Так жалко, что мало досталось,
Так жалко, что мало осталось,
И тянет домой все равно.
Париж, не сочти за измену
За то, что сказал это. Да,
Не рвусь я на волю из плена,
Но есть уголок во Вселенной,
Куда я вернусь непременно.
Мне с ним не порвать никогда.
О нем рассказать не рискую —
Бедны в лексиконе слова.
С тобою его не сравню я,
Но к дому никто не взыскует.
Я там о тебе затоскую,
Как здесь я о нем тосковал.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
У Земли на западном краю
Бог оставил горсточку камней,
Или же, по-местному, "каю",
И забыл, наверное, о ней.
Так возникли эти острова.
В Атлас мира даром не глазей,
И в других отыщешь черта-с два
Острова с названием Шозей.
Сколько их? А сколько дней в году?
Ровно столько, как уйдет вода,
А в прилив полсотни на виду.
И такое — дважды в день — всегда.
Здесь приливы — с трехэтажный дом.
Убежать от них надежды нет.
Это может, да и то с трудом,
Только тренированный атлет.
Но шозье — как им не угрожай —
Брать у жизни не хотят взаймы,
И со дна морского урожай
Собирают, как картошку — мы.
Их не больше сотни насчитать —
Вросших сердцем в родину свою.
Тех, кому понятна красота
Ветрами изглоданных каю.
Я шагаю по морскому дну.
Все каю сегодня на виду.
Я ищу ракушки. Хоть одну,
Но свою, заветную, найду.
Хоть такую не нашел пока,
Я надежде гаснуть не даю,
И несутся низко облака
Над уже обсохшими каю.
Это все же очень хорошо —
В дикий хаос серых древних скал
Занесло меня. Я здесь нашел
То, чего я вовсе не искал.
До свиданья, острова Шозей!
Что-то и с собой унесено,
Но пришлось оставить здесь друзей
И кусочек сердца заодно.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Эти последние дни
Тянутся неимоверно.
Душу теснит и теснит.
На сердце тяжко и скверно.
Так обнаружил ли я
Некий решающий признак?
Запах чужого жилья,
Чуждого быта и жизни?
Что подсказало мне вдруг:
Хватит! Пора собираться!
Словно таинственный круг
Начал сжиматься, сжиматься.
Милый, прекрасный Париж!
Ты был приветлив и ласков.
Что ж, это было лишь маской,
Прячущей то, что внутри?
Или я просто хочу
Разом найти оправданье
Сердце сжимающих чувств
И подсластить расставанье?
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Я шагаю по бульвару Араго,
Напоследок заглянуть на Монпарнас.
Лист, шуршащий под моей ногой,
В точности такой же, как у нас.
Это небо молодого сентября
И каштаны (сговорились, может быть?)
В один голос мне о доме говорят,
Словно можно хоть на миг о нем забыть.
Как прекрасен в этот час бульвар Распай,
На который я сейчас свернуть хочу.
А в душе моей идет сплошной распад —
Раздвоение желания и чувств.
О, Париж! Меня на волю отпусти!
Дай спокойно возвратиться в свой предел.
Или мне на всем оставшемся пути
Быть в твоей, хоть и желанной, но узде?
Впрочем, в этот миг душою я кривлю,
Потому что, хоть и рвусь уже домой,
Я узды твоей порвать не тороплюсь:
Я-то — твой, Париж, но ты-то — тоже мой!
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Прощальное.
Ну, все. Исчезли за углом
Дома на рю Мобеж,
А ты смотри через стекло.
Оно стеною пролегло,
Как и любой рубеж.
Итак, подведена черта,
Как будто приговор.
Вот мчатся мимо Гар-дю-Нор,
Платаны Мажанта.
Да, как с собою не хитри,
А все это — вчера.
А мы въезжаем в лабиринт,
Что возле Опера,
Автобус крутится с трудом,
Но пролезает, горд.
Уже проехали Вандом,
А вот и Пляс Конкорд.
Здесь, рядышком, Шамзелизе,
Налево — Тюильри.
А ты — вбирай, а ты — глазей,
Последний раз смотри.
Здесь все истоптано тобой,
В тебе оставив след —
Париж, Париж, твоя любовь!
Увы, на склоне лет!
Все. Тронулись. И Обелиск
Уже уплыл назад.
Мельканье рук, мельканье лиц...
Смотри во все глаза!
Не прозевай, не прогляди!
Все исчезает позади,
А ты смотри, смотри, смотри —
В последний раз смотри.
Париж с собой не увезешь,
Он так велик! Но что-то все ж
Останется внутри!
Июль-сентябрь 1996
Ещё стихи
этого
автора:
Застыл в истоме жаркий день... Последний день августа Тайфун воробьиного щебета... Куршская коса Белое море, 2002 г Остеохондроз Декабрь двухтысячного Синклит полночных фонарей... Весна 2002 г Графичность зимнего пейзажа... Мне снятся новые пути... Опять шагаю спозаранку... На 200-летие Казанского универси Израильские стихи Что было, то сплыло... Разные стихи 2002-2004 г Сонеты Женщинам. Портреты. Рондо колес Бессоница Любителям фэнтези Движение Влюбиться бы без памяти... Ночь Таинственная музыка стиха Накступает зима... Живу предчувствием любви Иссяк источник... Ей, пока не встреченной В блеклой сини предвечерней... Страна обветшалых заборов ...И раствориться в синеве О сомнении Стихи о зиме, написанные до 1998 Так кто же я? автопортрет Сахаристость заморозка утреннего... Утреннее "Гомункулюс" Вопросы Усталость Иллюзии О суматошности Грустное Маятник Стихи о лете, написанные до 2001 Стихи об осени, написанные до но Море в стихах и в душе Венок сонетов "Corona marina" Journal de Paris (Парижский днев Стихи о весне, написанные до 200 Бег Она была бесстыдно молода... Corona ballaris (Венок о танце) В полете Вечерние стихи Пара очень стройных ножек Эпиграммы Так что же на свете творится? Любимой женщине Сонет об антропном принципе Размышления над прудом Верхним И снова будет стук колес Я уезжаю из зимы Застывая как будто бы в трансе Ночные звуки Осенний лес Еще раз об осени Прогулка Щенячье Кто мне скажет... Мне снилось... Скажи, мой друг! Под крышей мансарды Штормовые ветра Накануне Еще раз об одиночестве Любимой Венок сонетов "Corona ad Marinam" Фонтан О снах Марине П. Июньский день над морем Манекены Калининград-Кенигсберг-750 лет М.П. Калининграду Кричит петух: «Ах, пуркуа б не па-а-а! Сны Есть в душе незаметные двери... Странный призрачный мир... * * * * * * * * * Осеннее
|
